Прочтя в "Огоньке" (N 1, 2009) описание ада, каковым стала жизнь соотечественников за рубежом при замене загранпаспортов, я и понятия не имел, что вскоре пройду все те же круги

Моя вина перед Родиной, как я теперь понимаю, состоит в том, что мне исполнилось 45. Если вы на всех парах мчитесь к этой дате, читайте внимательнее: вам тоже не избежать кратковременного превращения в никого.

Собственно, о том, что я нынче никто, мне поведал юноша на ресепшене банка, в котором у меня текущий счет. Я хотел снять деньги со счета.

— Вы не можете их снять,— сказал юноша, посверкивая очками.— Ваш паспорт недействителен. Вам стало 45 еще в марте.

— И что, мой паспорт слишком буйно их отпраздновал?— я был настроен игриво, потому что еще оставался совком, которому молоткастый и серпастый выдавали на всю жизнь, периодически вклеивая новое фото.

— Согласно законодательству срок действия паспорта ограничивается возрастом владельца в 20 и 45 лет, об этом написано на последней странице,— отчеканил юноша.

— У банка есть сомнения, что я — это я? У меня водительские права, удостоверение, куча всего! (А еще я хотел рассказать, что в английском банке, когда я жил в Лондоне, мне выдавали наличные вообще без документов — просто задавали вопросы, чтобы убедиться, что я — это я. Логично: банкомат тоже требует у меня четыре цифры пин-кода, а не документы.)

— Согласно нормативной документации Центрального банка, единственным документом, удостоверяющим личность, является паспорт.

— И что, я теперь для банка никто?

— Да, теперь вы для банка никто. А поскольку вы не произвели обмен паспорта в месячный срок, вы подлежите административной ответственности.

Я понял, что попал. Их там, в банке, хорошо учили. И этот, очкастый, был первым учеником.

* * *

То, что незнание закона не избавляет об ответственности, я знал, но еще не догадывался, что исполнение закона не избавляет от наказания: в этом, полагаю, одна из причин пресловутого российского правового нигилизма.

За новым паспортом я ехал в Петербург, по месту де-юре не существующей, но де-факто пережившей все катаклизмы прописки. То, во что я попал, выглядело пока что не адом, а вполне уютным детским (с)адиком. В старом питерском доме, где до своего ареста обитал певец Вадим Козин, принимали документы на новый паспорт. Очереди не было, из документов требовались фото и квитанция об уплате 100 рублей, но трюк был в том, что фото надо было подавать, ни в коем случае не разрезая. Я сбегал в Сбербанк, к фотографу и вернулся до закрытия.

Недоброе я почувствовал, когда попросил выдать справку, что паспорт забран. На бумажке значились мои имя, адрес и невнятное "паспорт сдан в тп60".

— Не могли бы вы вписать номер паспорта и заверить печатью?— спросил я девушку за стеклом.

— Я не имею права,— стараясь, ответила девушка, отводя глаза, что обычно случается с порядочными людьми, понимающими, что поступают дурно.

— Тогда вклейте мое фото и поставьте печать!

— Я не имею права вклеивать фото,— сказала девушка обреченно.

— Но мне нужно на работу в Москву. Разве мне билеты на поезд по этой бумажке продадут?

Девушка краснела. Не из-за меня — я, извиняюсь, был у нее явно не первый. Перед ней уже прошла вереница, колонна, армия таких, кто после сдачи паспорта превращался в недочеловека. Она, если я правильно понимаю, чувствовала себя как машинистка в полиции, выстукивающая расстрельный список. Но не выстукивать не могла.

Все-таки в пользу подполья она сработала, дав мне особо ценный телефон, по которому следовало позвонить с мольбой — "может быть, они войдут в ваше положение и сделают паспорт быстрее чем за две недели", и сочувственно пробормотала, что да, даже со справкой об освобождении из тюрьмы у человека больше прав, но что она может поделать?!

Когда я выходил из дома певца Козина, за моей спиной затягивала арию по поводу сроков женщина, моя ровесница, у которой единственной было право финансовой подписи в ее фирме. "Вы не меня убиваете!— жарко пела она совестливой машинистке,— вы всех убиваете! За две недели мою фирму у-нич-то-жат! У меня двое детей! Муж не работает!"

То есть были люди, которые попадали круче меня.

* * *

Прелестный юноша из банка, или младой активист "Наших", или прочий недавно родившийся россиянин вряд ли поверит, если узнает, что покупка билета на поезд по паспорту — это нововведение путинской эры: при всей брежневской бюрократии тогда паспорт спрашивали реже.

Официально паспорт стали требовать на вокзалах в целях, если не ошибаюсь, борьбы не то со спекулянтами, не то террористами, но это версия для дураков. Однажды я перепутал время отправления, приехал на час раньше и, коротая время в вокзальном шалмане, познакомился с прелестным майором из питерских силовиков, уделывавшим уже вторую бутылку вискарика, вот он-то и рассказал, что паспортизация пассажиров вводилась, чтобы снимать с поезда "кого надо". "Вот купил твой Лимонов билет законную власть свергать, а мы его ап! — и повязали. Димон, еще по пятьдесят? За президента?"

Я не стал расстраивать человека, что Лимонов по паспорту не Лимонов, а Савенко. А главное, не стал разъяснять, что система тотального пассажирского контроля легко обдуривается в соответствии с русской пословицей, гласящей, что на всякую хитрую трубу найдется ершик винтом. Есть рейсы, где паспорта вообще не проверяют. Кроме того, не проверяют паспорта в СВ и мягких вагонах, дабы не обидеть ездящих там слуг народа. С проводниками за наличные и вовсе едешь без документов: а редкий проводник откажется подработать. Ну, и, в-четвертых, это легальный вариант — оказалось, что на поезде можно ездить по загранпаспорту. У меня, по счастью, в Питере загранпаспорт был. Так что я легально исполнил гражданский долг и вернулся на работу в Москву, где первым делом, с загранпаспортом в руке, поспешил в уже известный читателю банк. Очкастый, слава богу, исчез, но заменявшая его девушка была ему явно сестрой:

— Мы вам не можем выдать ваши деньги. Загранпаспорт на территории Российской Федерации недействителен.

Мне, только что приехавшему по недействительному документу в столицу поднявшейся с колен страны, это было так интересно, что я попросил вызвать начальницу. Пришедшая начальница подтвердила, что загранпаспорт в соответствии с инструкциями Центробанка не является для банка документом. Я показал справку, удостоверяющую, что паспорт сдан в обмен. Начальница предсказуемо ответила, что без номера и фото это филькина грамота. Я спросил, почему на кассе в списке документов, удостоверяющих личность, значится загранпаспорт. Начальница ответила, что это для операций валютообменных, а у меня расчетно-кассовая. И еще она сказала, что не хочет проблем с Центробанком.

Еще бы! Не мои же проблемы должны были ее волновать?

И я взвыл. Я набрал номер знакомого юриста. Мне, честно говоря, хотелось весь этот очкастый банк, со всем его сверкающим офисом на Тверской, стереть с лица земли. У меня был знакомый юрист Виталий, знакомый, в свою очередь, всей гламурной Москве. Гламурная Москва была о Виталии очень высокого мнения. Говорили, например, что он выигрывал в судах все дела, особенно когда спящий на ступенях суда бомж перед началом процесса просыпался и выхватывал портфель с документами из рук адвоката противника. По этой причине я редко звонил Виталию. Но тут мне явно требовалась группа бомжей.

— Стариииик! Банк абсолютно прав! Да, такая у нас страна, что твой загранпаспорт не является на ее территории документом! А виноваты, скорее всего, козлы в миграционной службе, которые теперь ведают паспортами и справками! Мы у них выиграем дело, это займет год, тебе выплатят 100 рублей компенсации, но, понимаешь, я за дела с гонораром меньше 10 тысяч евро вообще не берусь!..

...Знаете, однажды на распродаже за границей я видел галстук — из тех, что повязывают только на корпоративы. На галстуке были изображены мужики, томящиеся за решеткой. Под первым была подпись: "Это мой банкир. Он зажал мои деньги". Под вторым: "Это мой адвокат. Он отказался помочь мне". Под третьим, если не ошибаюсь: "Это мой начальник. Он не прибавил мне зарплату". М-да, мне прибавка к жалованью точно не грозила.

Я поблагодарил Виталия, набрал даденный мне в Питере номер телефона и взмолился, чтобы паспорт сделали побыстрее. "У нас, гражданин, срок изготовления 10 рабочих дней, не мешайте работать".

"Это российский чиновник. Я его не-на-ви-жу!"

* * *

Спустя 10 рабочих дней, то бишь две человеческие недели, я поднимался по ступеням присутствия на Петроградской стороне, рядом с которым располагалось знаменитое 43-е отделение милиции, в котором снимают сериал "Менты". К реальным ментам в это отделение я тоже обращался (пять раз грабили машину, один раз украли велосипед и кошелек), но догадайтесь сами, был ли от этого прок.

За две недели я понял, что поражен в следующих правах: передвижения по стране; снятия денег со счета; открытия счета (да-да, положить деньги на депозит я тоже не мог!); посещения любого госучреждения с пропускным режимом (то есть любого госучреждения), участия в программе Андрея Малахова (в Останкино охрана не просто требует паспорт, но и обратный билет, если у тебя нет московской прописки); избирать и быть избранным (от выборов, слава богу, в России почти не осталось), совершать любые серьезные сделки. А в редакции одной питерской газеты мне отказывались выдать готовую банковскую карточку, говоря, что "не хотят из-за меня проблем с банком" (где же, где же я это уже слышал?!) Всего за две недели мне четыре раза популярно объяснили, что я никто, а больше всего удручала невозможность, будучи никем, открыть депозит — деньги зависли в наличных, я терял проценты.

И вот этому наступал конец: монументальная женщина, сидящая за столом, проигнорировав "здравствуйте", спросила мою фамилию. Женщина показалась мне смутно знакомой. Она долго рылась в картотеке, потом переспросила, потом опять рылась, потом сказала, что моих документов нет.

Покрывшись холодным потом, я протянул ей справку. Теперь женщина не могла отпираться. Тогда она выгнала меня из кабинета, ушла в другой, долго говорила с подругой о том, что плохо себя чувствует, потом вернулась:

— Завтра прийти можете?

Завтра была суббота, и завтра я рассчитывал валяться под солнцем в шезлонге на даче, но я кивнул.

На следующий день та же тетка, все так же игнорирующая любые "здравствуйте-спасибо", мрачно выложила передо мной новую паспортину.

И тут я понял, откуда я эту женщину знаю. Передо мной — сомнений не было — сидела Родина-мать. Мощная. Монументальная. Не снисходящая до ласки сыновей и плодящая их в целях увеличения ВВП и поддержания обороноспособности. Которую нельзя было ругать, с которой невозможно было расстаться и которую следовало изо всех сил любить, потому как Родина.

* * *

Я пишу этот текст не для того, чтобы обрисовать проблему, техническое решение которой элементарно: надо просто дать отмашку на изменение формы справки или ускорить выдачу паспортов. В принципе, это проще простого: вон, в Британии паспорта делают за три дня, причем высылают по почте. Я пишу, потому что у многих людей есть иллюзия, будто повсеместный российский идиотизм — он от устаревших технологий. Что стоит компьютеризировать, наладить логистику — и все будет как в Лондоне.

Так вот (в случае проигрыша я готов съесть, как нынче принято, тот самый галстук): технологии тут ни при чем. Потому что любые технологии — это всего лишь оформление человеческих отношений. А суть человеческих отношений в России сводится к тому, что ты никто. Каждый в России никто. И потому каждый так тщится доказать, что он является кем-то. Просто один для этого покупает "Порше-Кайен", другой гоняет с мигалкой на красный свет, а третий всех и вся кошмарит. Российское неравенство в правах есть следствие этого базового положения: чтобы не быть равным другим, то есть тоже никем, делается все для получения привилегий. Ведь если все равны, Дмитрию Медведеву придется в сентябре 2010 года лично идти в паспортный стол, после чего его две недели должны не пускать без паспорта в Кремль, а также на борт самолета.

Если люди являются кем-то, если они ценны сами по себе, то им не нужны паспорта вообще, как они не нужны европейцам, кроме как для поездок за пределы ЕС, как не нужны паспорта американцам, садящимся в самолет по водительским правам. Потому что они там равны и не хотят создавать лишних проблем таким же им равным. И я не знаю, сколько еще сотен лет должно пройти в России, чтобы мы к этому пришли.

* * *

...Впрочем, жаловаться грех: новый паспорт, словно бетховеновский сурок, всегда со мною. У меня много дел: надо переоформить, например, во всех банках паспортные данные. Название учреждения, выдавшего паспорт, состоит из 14 слов и 102 знаков, что не вмещается ни в одну банковскую форму, но мне милостиво разрешено сокращать: "ТП N 60 ОУФМС РФ ПО СПБ И ЛО".

И я от этого практически счастлив.

Коммерсант.Ру

Сам, когда менял паспорт не мог получить 2 недели сумму своего вклада в банке+проценты.
Нереально взбесило. Жесть!

По ящику сообщили что в США мост рухнул и параллельно с этим тряхануло Южный Сахалин. В штатах 9 погибших, у нас 1200 человек осталось без крыши над
головой, жертвы почему-то замалчиваются. Я не верю в чудеса, и думаю, что если землетрясение разрушило целый посёлок, то жертвы по любому есть. Навеяло
дурные мысли: в стране отвратительная демография, умирает народу больше чем рождается. Возможно, это нормально для страны типа Конго (только что прочитал
в новостях, в Конго сошёл с рельс поезд, 100 конголезцев отправилось на тот свет), но почему в России? И почему создаётся впечатление будто в США
человеческой жизнью больше дорожат чем у нас? Если бы у нас упал такой мост, то я думаю погибших было бы не 9, а больше, и в новостях информация прошла бы
отнюдь не под первым номером. На мой взгляд в стране нехватка новостных телевизионных СМИ, т.к. те что уже есть, показывают одно и то же. Народ в своей
массе черпает новости из ящика, лишь немногие смотрят новости в Интернете, где они действительно в избытке, на любой вкус. «Рука Власти» тут конечно
чувствуется, хотя это и не Чернобыль, когда об аварии сообщили лишь через неделю после самого события. Прогресс конечно на лицо, но этого мало.